Голубчик, видно, жив! —

Здравствуйте, господа, привет вам из больницы. Лежу я тут на обследовании из-за одной особенности организма, которая то ли прибавит мне проблем в будущем, то ли нет. И собственно, цель обследования — решить, надо что-то вообще предпринимать, или и так сойдёт.

Лежу, значит, «Задолбали» читаю, на всякие противоестественные процедуры и анализы хожу, динамику на разных медикаментах отслеживаю — тоска, в общем, смертная.

Но задолбала меня не скука (с электронной читалкой жаловаться на изобилие свободного времени грешно), и не персонал (очень милые девочки разного возраста), и не стажёры (ну да, в вену с третьего раза попадают, ну да, кучкуются и треплются о всякой ерунде в коридорах, но чего ж от подростков ждать), и не жара (я прекрасно понимаю, что даже на вентиляторы денег нет, окна держать открытыми позволяют, и то ладно).

Задолбали меня любимые родственники. Сказано было — навещать не надо, апельсинов таскать не надо, режим почти свободный, магазин через дорогу. В общем, у меня внеочередной отпуск, не мешайте отдыхать. Так нет же — каждый день звонят:

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

— Тех, кто себя отлично чувствует, в больницы не кладут. А что с тобой сегодня делали?

— Как раз сегодня — вообще ничего, даже таблеток не дают.

— Тебе не стало лучше?

— Мне как было прекрасно, так и осталось.

— Тебе принести чего-то? Ты там похудеешь.

— У меня всё есть, и вообще я люблю больничную еду и нагло беру добавку.

— Ну ладно, выздоравливай, я верю, что всё у тебя будет хорошо.

— Я не болею, у меня и так всё хорошо.

И так каждый день по паре звонков, родни-то у меня много. И такое уже ощущение, что они надеются, что меня тут в коридоре зарубит топором хирург-маньяк, и боятся пропустить этот момент. Прямо как грифы-падальщики над головой кружат.

Даже моё непробиваемое спокойствие уже начинает давать трещину под давлением сочувствия массового поражения.