Моя жена всего боится.
Мух, высоты, хулиганов, жэковских слесарей, сырой воды, бешеных собак, телеграмм, землетрясений, темноты, мышей, рыбных консервов, морщин, собственной тени.
Летом она боится, что зимой будет ремонт отопления.
Зимой она боится, что летом мне дадут отпуск на осень.
Ёе бросает в жар при мысли, если лето выдастся холодным, что в Марокко будет неурожай лимонов.
Жена дрожит при мысли, что, если зима выдастся теплой, в Гонконге разразится грипп.
В самолетах жена не летает, потому что боится воздушных ям.
В поездах не ездит, потому что боится нетрезвых проводников.
Однако не всюду ведь проедешь в автобусе или в такси. Но даже там, где можно, жена ни в автобусе, ни в такси не ездит.
В автобусе потому, что боится контролеров, штрафующих за безбилетный проезд,
В такси потому, что боится счетчиков, выбивающих черт знает что.
Может возникнуть вопрос: как же она передвигается по городу?
Точно так же, как жена Игоря Петровича, — с двумя авоськами. Туда с пустыми, обратно с набитыми так, что яблоку некуда упасть.
Дело в том, что моя жена боится, как бы жена Игоря Петровича не перехватила у нее что-нибудь такое, что моей жене нужно позарез.
А жена Игоря Петровича боится, что моя жена перехватит у нее как раз то, о чем она мечтала целую неделю.
Потом они сталкиваются на улице, и у обеих у них по две авоськи, в которые яблоку некуда упасть.
Моя жена боится болезней, а еще пуще медсестер, потому что родственнице жены Игоря Петровича одна медсестра вколола другое лекарство, после чего у больной развилась аллергия, которой моя жена боится еще больше, чем медсестер.
Но больше всего моя жена боится отстать от жены Игоря Петровича. А жена Игоря Петровича боится отстать от моей жены.
Поэтому Игорь Петрович выписывает кучу журналов — от «Звезды» до «Звезды Востока», а я даже больше того — от «Охотника – рыболова» до «Пожарного дела». Потому, что моя жена твердо знает, что никогда нельзя знать, в каком журнале будет напечатан роман, который потом нигде не достанешь.
Я завидую Игорю Петровичу. Он настоящий мужчина. Возвратясь с Северного полюса, он законтрактовался на три года в пески Каракумов, где живет среди верблюдов, которые не боятся ни темноты, ни сырой воды, ни даже рыбных консервов…
Впрочем, есть на свете нечто такое, чего моя жена совсем не боится.
Она не боится меня.